Сначала звонишь в агентство. Тебе называют имена нескольких работодателей, и ты звонишь им по телефону. Отвечаешь на тысячу вопросов. Если выдержишь экзамен по телефону, едешь на собеседование к ним домой. Являешься, тебе предлагают выпить чаю или кофе, и тут уж начинается форменный допрос. Ей-богу, если бы я поступала на должность президента «Чейз Манхэттен бэнк», мне задали бы меньше вопросов. Прежде всего, конечно, их интересует, из какой страны я приехала. Затем спрашивают, какой у меня опыт работы с детьми. Сколько мне платили. Почему я ушла. Как я занимаюсь с малышами. Не курю ли я, не выпиваю ли я. Как развлекаюсь. Что я должна делать, чего не должна делать. Часы работы. И так далее до бесконечности.
Понятное дело, всякий раз, когда я иду на собеседование, я стараюсь выглядеть в их глазах добропорядочностаромодной. Никаких брюк, только платье! Надеваю все самое лучшее и тщательно отглаженное! (Смеется.) Пусть думают, что я очень консервативна и строга в своих вкусах. И, как мне говорили в агентстве, почти на всех работодательниц я произвела благоприятное впечатление. Не знаю, чем уж это объяснить. Думаю, тут замешан расизм. Среди женщин, которые идут такую работу, очень много черных, а некоторые богачи не хотят, чтобы их дети постоянно общались с черной женщиной. Не дай бог ребенок узнает, что черные — такие же люди, как они.
Откровенно говоря, если я поступлю куда-нибудь в дом няней при детях, боюсь, что при моем характере долго я там не удержусь. Терпеть не могу, когда мной командуют, придираются по пустякам. Иной раз я сразу вижу, что у этих людей работать не смогу, но, раз уж пришла к ним для беседы, приходится разыгрывать спектакль до конца. Вот, например, прихожу к женщине, которая ищет няню для своей двухлетней дочки. Вы только послушайте! У нее свой швейцар — двери вам открывает. У нее свой повар. У нее уже есть одна няня — она к другим ее детям приставлена. Самой ей лет сорок пять, а знаете, сколько лет ее мужу? Семьдесят пять! (Смеется.) Она предлагала хорошие деньги. Но я бы и за большую сумму не стала у нее работать. Прежде всего я увидела: няня, которая уже служит там, должна все время крутиться вокруг детей, ни на миг глаз с них не спускать. Невероятно! И никакой самостоятельности: она лишь выполняет распоряжения мамаши. Посмотрела я, посмотрела и говорю той женщине: уж если я возьмусь за эту работу, то буду сама решать, что мне делать, когда девочку гулять вести, а когда спать укладывать. Не хватало мне еще оказаться в таком положении, при котором я скажу ребенку «нет», а мать потом скажет «да». Не знаю уж, что та женщина подумала об этом на самом деле. Она сказала что, конечно, конечно, я совершенно права. Но если бы она увидела, что кто-то плохо обращается с ее дочкой, ей пришлось бы вмешаться.
Я ни за что не стану работать у людей, которые мне несимпатичны, у людей, которые будут смотреть на меня как на свою работницу и обращаться как с подчиненной. Поэтому я ищу кого-нибудь, кто относился бы ко мне по- человечески. Не то чтобы по-дружески, но… по-доброму. Вот чего я ищу. Кого-нибудь в этом роде. Так как мне все еще платят пособие, я буду продолжать поиски, покуда на найду хозяев, которые меня будут устраивать.
Комментарии закрыты.