Отойдя в сторону от общественной жизни, образуемой течением, по которому он сам прежде плыл, герой не находит рецепта счастья, не освобождается от тревог, может быть, только теперь он и их по-настоящему чувствует. Возникают новые вопросы, которые прежде заменялись системой бездумных, заключенных в самом стиле жизни ответов. Одно только герой знает твердо: лишь теперь он действительно живет, сам определяет рамки собственного бытия или, по крайней мере, ищет их. Он перестает значить что бы то ни было для общества, но начинает значить кое-что для себя.
Но, пожалуй, наиболее волнующим в этом фильме представляется изображение реакции на столь необычный факт со стороны всей той среды, в которой жил герой, и особенно его семьи. Для них существует лишь одно объяснение такого выбора, такого внезапного бунта: психическое расстройство. Бросить без понятных для них причин все свое «добро» и обречь себя на столь странную и лишенную удобств жизнь — так поступить может только больной человек. Доводы Карла для них не существуют. Сознание их ограничено определенными рамками: все, что вне их, считается ненормальным, патологическим. Разумеется, «нормальность» побеждает. В конце фильма герой, которого насильно отправляют в психиатрическую клинику, читает по дороге своим конвоирам отрывок из захваченной с собой книги, где ставится вопрос о смысле жизни. Единственный ответ — включение всех сигналов, ускоренная езда.
Принудительное содержание в сумасшедшем доме человека как нельзя более нормального, но по определенным причинам кому-то мешающего,— мотив, хорошо известный в литературе и кино, но прежде всего знакомый нам из истории. В фильме Таннера речь, однако, идет не о драме, вызванной злой волей, но о доведенном до крайности и тем не менее абсолютно правдоподобном примере релятивности критериев социальных и психических норм, понятий болезни и здоровья в широком смысле слова. Это чрезвычайно существенная проблема. В американской психосоциологии, например, есть тенденция расценивать в категориях психических заболеваний все случаи неприспособленности, отчуждения в обществе. Психоаналитическая терапия восстанавливает личность, приводит ее к общественным нормам — всякое отступление от них, будь то даже зачастую отступление от посредственности, является или симптомом неврастении, или ее потенциальным источником.
Однако что можно признать здоровьем, а что болезнью? Является ли здоровьем именно жизнь тех, от кого бежал Карл из фильма Таннера?
Вся эта проблема — не новость в кино. Из сомнения в здоровье буржуазной цивилизации проистекает наличие на экране множества плохо приспособленнійх, оторванных от окружающей действительности людей.
Комментарии закрыты.