Каждый берет из множества причин и особенностей «левого» экстремизма какую-то одну — ее выделяет, ее абсолютизирует, руководствуясь своим пониманием общественной жизни, своими целями в современной борьбе социальных сил. Одни выдвигают на первый план антибуржуазность «левого» экстремизма, другие— бунтарское ниспровержение прогнивших ценностей старого гуманизма, третьи — выступления «левых» (нередко приобретающие клеветнический, провокационный характер) против «концепций» и «аппаратов» рабочих партий, выступления, объективно сближающие «левых» с буржуазными идеологами и пропагандистами антикоммунизма.
Чтобы точнее представить себе развитие идейных взглядов, настроений, стремлений в среде той части художественной интеллигенции, которая находится в оппозиции к буржуазному обществу, надо иметь в виду, что индивидуалистические представления о роли и задачах художника, питающие мелкобуржуазную «левизну», оказывают определенное влияние и на ту часть художественной интеллигенции, которая связана с левыми без кавычек движениями, с партиями рабочего класса. Это влияние проявляется прежде всего в попытках ревизии ленинских идей о литературе как части партийного дела, о партийности литературы.
В январе 1970 года состоялось заседание секции культуры ЦК ИКП, посвященное роли интеллигентов- коммунистов в условиях современных политических и классовых столкновений. В порядке подготовки к заседанию Марио Спинелла опубликовал в еженедельнике «Ринашита» (1970, 2 января) статью «Интеллигенция в партии».
Суть ее такова. Традиционный интеллигент выполняет функции посредника. Революционный интеллигент стремится проявить себя в качестве творца. Нередко бывает, что присоединение интеллигента к революционному движению имеет свою специфическую причину нежелание выступать в роли посредника, которая навязывается ему правящим буржуазным классом. Такой интеллигент видит в партии организованную силу, в которой могут воплотиться его собственные революционные идеи. И естественно, что он постоянно сопоставляет политику партии со своим мировоззрением, со своим собственным истолкованием мыслей Маркса и, таким образом, приходит порою к противопоставлению определенной системы идей эмпирической практике, то есть тактике, а иногда и стратегии партии. Партия же, в свою очередь, стремится отвести интеллигенту роль, которая соответствует роли, ранее осуществлявшейся им внутри буржуазной системы, то есть техническую роль посредничества (агитация и пропаганда линии партии и ее борьбы).
Таким образом, Марио Спинелла в своих рассуждениях исходит из все той же идеи об особой роли и особом месте интеллигента. Он впрямую не настаивает на постоянной правоте интеллигента в столкновении с окружением, но фактически такая правота подразумевается. Недаром же Спинелла пишет об «определенной системе идей», с одной стороны, и об «эмпирической практике, то есть тактике», с другой. Конечно же, приоритет и наивысшее значение отдается системе идей, а не эмпирической практике.
Спинелла и мысли такой не допускает, что в своем «собственном истолковании» Маркса интеллигент может быть неправ и может нуждаться в корректирующем и дисциплинирующем влиянии партии, которая разрабатывает революционную теорию усилиями своих теоретиков и проверяет ее практикой революционной борьбы рабочего класса. Коллективный разум и опыт партии — сила, способная обогатить интеллигента. В пропаганде линии партии, ее борьбы многие интеллигенты находят импульсы творчества, источник самовоспитания. В трактовке Спинеллы эта пропаганда укладывается в рамки технического посредничества, мешающего интеллигенту проявить себя в качестве творца, то есть обедняющего его.
Марио Спинелла, претендуя на марксистско-ленинское решение вопроса о взаимоотношениях революционного интеллигента и рабочей партии, совсем не принимает в расчет выдвинутую Лениным важнейшую задачу свободной социалистической литературы — оплодотворять последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата. А между тем только в тесной связи с практикой борьбы рабочего класса, в процессе оплодотворения революционной мысли опытом этой практики работающий в партии интеллигент может проявить себя в качестве творца.
Об этом говорили, полемизируя с Марио Спинелла участники упомянутого заседания (материалы заседания опубликованы в «Ринашита» от 16 января 1970 г.). Так, основной докладчик на заседании, Наполитане, напомнил, что ни одному из интеллигентов, работающих в партии, не угрожает опасность ограничения теоретического поиска. Практика ИКП свидетельствует о росте активности коммунистов-интеллигентов в партийной жизни, в формировании политики партии. Тем не менее кое-кто говорит о «посредничестве». «Такая постановка вопроса вызывает серьезные возражения, ибо одно дело выполнять роль «приказчиков правящих групп по осуществлению подчиненных функций обеспечения социальной гегемонии и политического управления» (Грамши) и другое дело — способствовать развитию единства и гегемонии рабочего класса, завоеванию им поддержки всех социальных групп, чьи интересы не антагонистичны рабочему классу. В такой функции революционных интеллигентов нет ничего неизбежно подчиненного, хотя, несомненно, присутствует элемент передачи идей и пропаганды идеологических и политических позиций. Но вместе с тем здесь может и должен присутствовать творческий элемент, оригинальный и критический исследовательский вклад».
Споры о месте, роли и задачах искусства в современном мире, об отношении его к реальностям жизни продолжаются. Эти споры ведутся в романах и поэмах, на экране и сцене, на симпозиумах и в газетной полемике. Ясно, что их направление, их дальнейший ход будут определяться развитием классовой борьбы. Буржуазия сделает все, чтобы сохранить у себя в подчинении, откровенном, прямом или скрытом, даже для самого художника незаметном, творческие силы литературы и искусства. Растущее освободительное движение трудящихся классов будет привлекать на свою сторону — и чем оно активнее, тем сильнее — художников, способных видеть и анализировать реальность, способных жизнью просвещать свой разум, жизнью наполнять свое творчество.
Комментарии закрыты.