Деньги можно было получить только под обеспечение. Начинающий режиссер Роже Вадим и молодая актриса Брижитт Бардо (которую постоянно ругали критики) гарантией успеха не являлись. Сюжет гангстерского фильма, предложенный Вадимом (позже он снял по нему картину «Кто знает…»), не показался прокатчикам занятным. Спасти дело могло только громкое имя, и выбор пал на Курта Юргенса, западно- германского актера, в то время «звезду» первой величины. Верный себе, Леви, захватив с собой Роже Вадима, немедленно помчался в Мюнхен. Легенда гласит, что с собой они везли историю о восемнадцатилетней девушке, нежащейся на пляжах Сан-Тропеза. Драматические перипетии http://www.lawclinic.ru/pro-detskogo-vracha-podbelceva-dmitriya-vladimirovicha ее судьбы сценаристы разработали досконально, роль же, придуманная для Юргенса, оказалась слишком незначительной. На такое предложение известный актер без сомнения ответил бы отказом, и за цинковой стойкой мюнхенского кабачка Вадим и Леви, перебивая друг друга, сочинили блистательную экранную жизнь сорокалетнему красавцу Эрику Кар- радайну, промышленнику, владельцу яхты и цинику. Личная встреча со «звездой» завершилась успешно: Курт Юргенс милостиво согласился принять участие в задуманном предприятии и поддержать молодые дарования.
Деньги были получены, небо и песок Средиземноморья ждали творческую группу, павильоны студии «Виктория» в Ницце распахнули свои двери, оператор Арман Тирар припал к визиру камеры, съемки фильма «И бог создал женщину» начались…
Премьера картины состоялась 28 ноября 1955 года и не вызвала особого интереса публики. Мнения критики разделились. Рауль Леви был обеспокоен: опасность того, что фильм не возвратит затраченных денег, становилась реальной. Продюсер с большим трудом удержался от соблазна продать права мирового проката за двести тысяч долларов, сумму крайне невысокую.
Картина медленно колесила по Франции и в 1957 году перебралась за границу. Форсировав Атлантический океан, она достигла Америки и, немного потершись в цензурных комитетах, вышла на экраны Нью-Йорка.
И взорвалась бомба: оставив свои дела, почтенные отцы семейств и юные нигилисты бросились к кассам, залы больших и малых кинотеатров ревели, стонали, аплодировали; журналисты, захлебываясь от восторга, приравняли фильм к высшим образцам мирового искусства и перемежали теоретические выкладки жизнеописаниями Вадима и Бардо. В провинциальную Америку картина попала в ореоле нью-йоркского энтузиазма, и маленькие города внесли свою лепту в ее триумф: здесь в дело вмешалась Лига благопристойности, Армия спасения, школьные власти, начались судебные процессы над местными прокатчиками, осмелившимися предложить высокоморальной аудитории зарубежную безнравственность, делегации матерей осаждали приемные мэров и губернаторов с требованиями положить конец демонстрации фильма, а сыновья и дочери «лучших граждан страны» были готовы преодолеть сотни километров, чтобы своими глазами увидеть небывалое зрелище.
Недаром Рауль Леви, по финансовым сводкам следивший за разгулом страстей, как кошмарное видение вспоминал тот день, когда он едва не продал картину, принесшую ему что-то около шести миллионов долларов, за жалкие двести тысяч.
Вознесенная и обруганная, картина обрела вторую жизнь на экранах, в нее стали внимательно вглядываться, стараясь отыскать скрытые достоинства, не замеченные несколько месяцев назад и лишь теперь ставшие явными. Фильм подгоняли под различные системы эстетических и социологических ценностей, рассматривали с точки зрения морали и общественной мифологии, но всю разноголосицу мнений перечеркивала и сводила воедино формула противоположностей, предложенная журналистом Франсуа Трюффо через два дня после премьеры картины: «И бог создал женщину» — фильм искренний, аморальный, интеллигентный и пуританский».
Комментарии закрыты.