Иногда Леоне пытается внести в свои фильмы некоторую нотку «интеллектуальности» и «серьезности». В фильме «Хороший, плохой, злой» он, например, делает весьма своеобразный экскурс в область истории войны Севера и Юга в Соединенных Штатах. Режиссер, живописуя ужасы войны, вроде как бы выступает с пацифистских позиций. Но пафос свой он обращает на то, чтобы показать, что война эта против южан-работор- говцев была, мол, бессмысленна, что освободители — северяне — были ничем не лучше, если еще не хуже южан. Он смакует сцены диких избиений и ограбления заключенных в лагере для военнопленных южан (лагерь этот живо напоминает нацистские лагеря смерти); чтобы пояснить свою «идею» (все одинаковы!), он прибегает к такой «художественной метафоре»: по дороге движется колонна солдат — на них серая форма, значит, это южане. Но вот они отряхивают со своих мундиров серую дорожную пыль, и оказывается, что мундиры у них синие — это северяне! Офицер северян не верит в победу, он всегда пьян и поднимает дух своих солдат тоже только водкой… Этот «анализ» Гражданской войны дан режиссером, мягко говоря, с антиисторических, пошлых, обывательских позиций; война ему здесь, наверное, понадобилась, чтобы обелить своих героев: что значат несколько десятков их жертв по сравнению с тысячами павших в бою?
И вместе с тем эти фильмы сбиты добротно, сюжет в них закручен умело и занимательно. Самое пышное в картинах Леоне — финал. Здесь авторы сценария, оператор, композитор и сам режиссер не скупятся на эффекты. (Эти затянутые финалы, должно быть, действительно впечатляющи, если даже один глубоко уважаемый критик, правда, в личной беседе, мог вполне серьезно говорить о том, что «они проникнуты мрачной поэзией в духе Эдгара По». Каково же воздействие фильмов Леоне на простодушных мальчишек? Что касается меня, то я глубоко убежден, что этим ремесленным, жестоким лентам по самой их природе чужда всякая поэзия; если говорить о романтике, то романтика эта ложная; такая же чисто спекулятивная, как и претенциозные «находки» и все фильмы Леоне в целом.)
Исполнителей главных ролей режиссер нашел в Америке. Из них он сделал популярных кинозвезд — двух прекрасно владеющих оружием и обладающих характерными, совершенно новыми для Италии физиономиями актеров — Клинта Иствуда и Ли Ван-Клифа. Клинт Иствуд — здоровенный детина с заросшим рыжей щетиной лицом, висящим на губе окурком сигары и вечно прищуренными голубыми глазками, которые он раскрывает пошире только когда вскидывает свой семизарядный кольт или винтовку. Стреляет он без промаха и очень изящно, нарочито небрежным жестом, отправляет свой револьвер обратно в кобуру, скрытую под живописным пестро вышитым пончо. Ленивая ковбойская грация Иствуда пленила не только подростков, но и женскую половину зрительного зала, что обеспечило актеру огромный успех в Италии. Теперь разбогатевший Иствуд вернулся в США, неожиданно оказался «интеллектуалом» и собирается сам стать режиссером. По данным анкеты, проведенной агентством «Рейтер» в сорока четырех странах, Иствуд по популярности среди кинозрителей благодаря фильмам Леоне занимает первое место. Ли Ван-Клиф значительно старше, у него нервное, хищное лицо с подергивающимися, как у рассерженного кота, усиками, он всегда во всем черном, это нечто среднее между классическим злодеем из мелодрамы и бывшим джентльменом.
Кроме того, Леоне так богат, что может позволить себе роскошь приглашать сниматься в своих фильмах самых талантливых итальянских актеров — то Клаудию Кардинале, то Джан-Мария Волонте, может нанимать таких первоклассных операторов, как Тонино Делли Колли, таких опытных композиторов, как Эннио Морриконе, таких одаренных кинодраматургов, как автор его сценариев Лючано Винченцони.
Снимают итальянские вестерны на натуре, но не на «настоящей» американской, а поближе — где-нибудь на Сардинии или в Югославии, где сохранились еще нетронутые уголки природы, а чаще всего на юге Испании, близ города Альмерия: там имеется зажатая меж бурых, выжженных солнцем гор небольшая долина, в которой происходят съемки иногда нескольких вестернов сразу. Ее мы можем увидеть, например, во всех фильмах Леоне. Мы узнаем из фильма в фильм одну и ту же одежду героев — те же шляпы, те же лошади и оружие. Если нужны декорации, они строятся там же, в долине, на скорую руку, кое-как. Все подчинено задаче: снять фильм как можно скорее и возможно дешевле, чтобы получить максимальную прибыль. Необходимые минимальные средства для производства дают американские кинофирмы, получающие за это монопольное право проката. Надо сказать, что «макаронные вестерны» пользуются успехом и в самих Соединенных Штатах. Это массовый «культурный товар» достаточно высокой кондиции. Итальянские вестерны именно тем опаснее для зрителя, чем более они занимательны, чем более профессионально они сделаны.
Мы столь подробно остановились на фильмах Сер- джо Леоне просто потому, что он считается самым видным представителем «вестерна по-итальянски». Но у него достаточно конкурентов и подражателей, не только не уступающих ему, но и превосходящих его в циничной бесчеловечности. Десятки вестернов изо дня в день приучают молодого зрителя к садистской жестокости, притупляют отвращение к убийству. В этом — идеологическая и политическая «нагрузка» итальянского вестерна.
Комментарии закрыты.