Я несколько подробнее задержался на фильме «Да здравствует смерть!» потому, что в нем отразились многие тенденции современного буржуазного кинематографа. Но если Аррабаль ищет объяснение разнузданной жестокости в самой социальной действительности, то кинодельцы, превратившие насилие в ходкий рыночный товар, не утруждают себя подобными проблемами. Они, как курицы, говорил Ромен Роллан, непрерывно несутся, несутся, боясь отстать от соперников, боясь надоесть пресыщенной публике, и, чтобы — упаси бог! — не показаться ей пресными, уже «несутся кровью, несутся внутренностями».
В дни фестиваля поток порнографических лент буквально наводнил Канн. «Фестиваль голых»,— сказал кто-то из журналистов. И это не было преувеличением.
Итальянский фильм «Эрика», шведский — «Выставленная напоказ», американский — «Эротические грезы Казановы», японский — «Секс-Джекки» и уж не знаю, какой национальности — «Африка эротическая». В недавнем прошлом их крутили бы в подозрительных забегаловках, ныне они демонстрируются первым экраном. Их широко рекламируют. Им посвящают красочные буклеты, воспроизводящие самые откровенные, самые «ударные» сцены.
Когда перед просмотром датского фильма «Мирные дни в Клиши», по роману знаменитого американского порнописателя Генри Миллера, режиссер объявил, что собирается показать его в двух вариантах: полном,
датском, и сокращенном, французском,— это прозвучало каким-то анахронизмом. Фильм, вызвавший в прошлом году, при первом своем появлении, скандал, теперь, на фоне непрерывно прогрессирующего порнокинематографа, всерьез объявляется нравственным.
Но не только ловкие ремесленники и бессовестные коммерсанты приложили руку к такого рода фильмам. Анархиствующие бунтари под видом обличения «стерильной» буржуазной морали тоже преподносят зрителям откровенную порнографию.
У входа в кинотеатр «Олимпия» какой-то свирепого вида бородач настойчиво совал прохожим приглашения на просмотр нового фильма— «Мехико». А в приглашении авторы фильма грозились показать истинное нутро тех, кто хорошо вымыт и аккуратно одет, кто начинает день с того, что чистит зубы, надевает белую рубашку и приличный галстук, кто заботится о своем доме и своей семье. И вот в первых же кадрах фильма мы увидели обнаженную женщину (невесту? мать? сестру?), которую под гогот толпы посыпали мукой и мазали кровью только что зарезанной свиньи. И это было, пожалуй, даже не самое отвратительное надругательство из числа тех, что в этом фильме, да и во многих других, люди проделывали друг над другом и над самими собой.
Комментарии закрыты.