За каждым образом, создаваемым Феллини, стоит бесконечный ряд литературных, фольклорных, мифологических реминисценций, философских, религиозных, этических понятий, вполне реальных, даже бытовых ассоциаций. Его «Дорога» может быть понята как метафизическая поэма о трагическом непонимании людьми друг друга, но вместе с тем, по словам одного критика, она представляет собой модель итальянского брака. Как, замечу вскользь, и «Джульетта и духи» — правда, этот фильм значительно уступает «Дороге» по глубине и масштабу художественных обобщений.
Карло Лидзани писал: «Миллионы зрителей (обратите внимание: миллионы! — Е. Г.) узнали в угрызениях совести Дзампано собственные угрызения совести и, быть может, ощутили желание преодолеть собственное «я» и раскрыть душу, пока еще не поздно, пока «другой»— а он всегда физически присутствует в жизни каждого человека — еще не ушел навсегда из круга нашего существования. Миллионы людей, посмотрев «Дорогу», спохватились, быть может, хотя бы на мгновение, что они жили в течение долгих лет рядом с «другим» и ни разу не взглянули ему в глаза.
Такие фильмы Феллини, как «Дорога» и «Ночи Кабирии», будучи продуктом сложной, даже изощренной мысли, являются вместе с тем ценностным достоянием общечеловеческой, народной (прежде всего итальянской) культуры.
Это же самое можно сказать и о «872», хотя, конечно, образ режиссера Гвидо Ансельми более сложен и, так сказать, элитарен, чем образы Джельсомины, Дзампано, Матти, Кабирии. Но и в нем автор конденсирует огромную общечеловеческую тему — тему творчества, созидания, смысла бытия. Мне уже довелось писать, что этот фильм находится почти на одном философско-этическом уровне с романом Томаса Манна «Доктор Фаустус». Гвидо близок герою Манна как творческая личность.
С трагической остротой Гвидо Ансельми переживает то сокровенное отчуждение от общества и жизни, которое по своему реальному содержанию стало теперь, в «термоядерную» эпоху, еще более глубоким и сложным, чем это было во времена Леверкюна. Порою герой Феллини хочет уйти от действительности, но действительность все равно возвращает его к себе. Автор «872» отнюдь не утверждает необходимость самоизоляции художника от мира. Нет, дело обстоит гораздо сложнее. Фильм говорит о том, что от жизни, даже если хочешь уйти,— не уйдешь, да и не нужно от нее уходить. Ибо, говоря словами Гёте, «цель жизни — сама жизнь». Весь вопрос в том, как уловить ее ускользающие формы, как выразить своим искусством переполняющие тебя ощущения и мысли.
Можно пойти по проторенной дороге внешнего успеха. Гвидо Ансельми размышляет о том, что, возможно, он усложняет все проблемы. Достаточно в новом фильме, который он хочет создать, повторить самого себя, как продюсеры, критики, зрители будут довольны. Или все же, размышляет Гвидо, стоит попытаться найти нечто совсем новое, ценностное, идеальное. Но как его найти в этом далеком от совершенства мире, когда он сам как человек и художник далек от совершенства? Честнее всего молчать, отказаться от своей профессии. Но это тоже не выход. И не только потому, что к тебе пристают друзья, знакомые, продюсер, артисты, требуя нового фильма, но и потому, что художник должен работать, иначе он не сможет жить. Однако работать становится все труднее и труднее, может быть, все же лучше уйти в себя. Надо выбирать…
Комментарии закрыты.