Мы сидим на лужайке за его домом, который расположен в одном из пригородов Нью-Йорка. Медленно вращаясь вокруг своей оси, дождевальная установка выбрасывает длинными струями воду. Легкие металлические стулья, столик, на котором кипа журналов: «Ньюсуик», «Нью- йоркер», «Атлантик». В одном месте лужайка усыпана ветками: накануне он подстригал дерево. Ему пятьдесят пять. В глазах — тревога, у рта залегли глубокие складки. Голос тусклый, но иногда в нем прорываются живые нотки — когда мой собеседник вспоминает, как необыкновенно везло ему на бирже.
В 1964 году меня уволили из страховой компании. Ну а я уже приглядел себе другое занятие — меня давно интересовала фондовая биржа. Я уже пробовал пускать в оборот ценные бумаги. Как-то я разговорился со своим брокером \ к тому времени он успел стать помощником управляющего у себя в фирме, а я — потерять работу. Я сказал в шутку, что, будь я на его месте, давно бы сделался миллионером. «Работа у тебя,— говорю,— мировая». А он отвечает: «Почему бы и тебе не стать маклером?» А через два дня звонит: оказывается, только что от них кто-то ушел и открылась вакансия. Он посоветовал мне пойти и постараться застолбить это место. Так я и сделал — и получил работу.
К тому времени я порядком поднаторел в купле-продаже акций и других ценных бумаг. Скажу больше, когда я туда попал, то очень быстро обнаружил, что разбираюсь в этом получше иных сотрудников. Кроме того, я провернул одну колоссальную операцию, а это что-нибудь да значит. Короче, я в себе не сомневался. У меня были акции, которые я сбыл по курсу, в двадцать раз превышавшему номинал. А ведь от этого зависит не одна человеческая жизнь… Но это уже сюжет для другого рассказа. Месяца через два в нашей фирме появился новый управляющий, который стал перетаскивать к себе своих людей. И мне пришлось уйти. В итоге я устроился в другую фирму, где проработал маклером четыре года. Потом перешел еще в одно место, где пробыл год, но там наметилась реорганизация — слияние двух фирм,— опять мне пришлось уйти. По-моему, дело было не только в реорганизации. Видимо, кому-то не давали покоя мои успехи, да и держался я очень независимо. После этого я какое-то время работал еще в одной страховой компании, но там дела у меня шли так себе. Затем снова устроился маклером. Но мне не удавалось расширить клиентуру, и фирма стала проявлять нетерпение: я оформлял мало сделок. Я был вынужден уйти, и с 1974 года я, в общем-то,. без работы.
Взять эту последнюю фирму — я их не очень-то понимаю. Поскольку я перешел к ним из страховой компании, естественно, клиентов у меня было немного. К тому же я не из тех, кто будет стучаться в каждую дверь или день-деньской висеть на телефоне. Не знаю, меня такие методы всегда коробили. А фирме, грубо говоря, требовался коммивояжер. Как сказал мне один управляющий: «Да я бы скорее взял на работу везучего бойкого малого от «Фуллера» чем выпускника Гарварда, будь он хоть семи пядей во лбу. Мне не -нужны ваши знания. Мне нужен человек, который умеет продать товар. Всеми необходимыми рецептами вас снабдит фирма. От вас требуется одно — убеждать людей покупать и продавать ценные бумаги. На этом мы делаем деньги». Этика биржевиков далеко не безупречна, хотя сами они делают вид, что это не так.
Не знаю, как другим, а мне претит оформлять сделки по телефону, это несолидно. Когда я работал в других фирмах, я не страдал от отсутствия клиентов — видимо, потому, что общий уровень у меня достаточно высокий.
Комментарии закрыты.