Рассуждения итальянского критика недавно получили наглядное подтверждение в сфере кинофестивальной деятельности. Несколько бизнесменов, связанных с изданием книг и прокатом фильмов, решили организовать в конце 1971 года в Сан-Франциско международный фестиваль эротического фильма. Фестиваль конкурсный. Для победителя установлена премия — 2 тысячи долларов, кроме того, в распоряжение жюри было выделено для премирования еще 2 тысячи долларов.
Одним из организаторов фестиваля является Морис Гиродиас — издатель Набокова и Беккета, в свое время «открывший» Генри Миллера и заработавший кучу денег на издании его порнографических сочинений. Гиродиас—не только издатель, но еше и режиссер «подпольного кино». В данном случае модное среди «левых» словечко «подпольное» означает эротическое, порнографическое — и ничего больше.
«Мы полагаем,— заявил другой организатор фестиваля, президент «Саттер синема» Арлен Эстер,— что наша финансовая поддержка (Ьестиваля вдохновит независимых кинорежиссеров создать чувственно возбуждающее кино… очень важно создать такую обстановку, при которой на экране можно было бы показать весь диапазон человеческих чувств, включая секс».
Как мы видим, та свобода, которую проповедуют деятели «сексуальной революции», вполне устраивает капиталистов, и они даже деньги дают на фестиваль, поощряющий эту «революцию».
Очень ТРУЛНО, психологически трудно, говорить о «сексуальной революции» всерьез: это все же курьез, хоть и получил он ныне чудовищно широкое распространение. Но если отвлечься от смешных СТОРОН в позиции людей, соединяющих порнограсЬию с бунтом, мы лолжнм будем признать, что «сексуальная революция» тоже, по-своему, служит буржуазии в ее стремлениях и попытках «деклассировать» сознание трудящихся, обесчеловечить человека.
Чтобы пледметнее представить, о чем идет речь, обратимся к беседе западногерманского режиссера Вол- кера Шлендорфа, опубликованной в журнале «Сине- ма-в7», № 119.
Мы не можем, свидетельствует Волкер ГГТлендорА. начиная беседу, ни любить, ни ненавидеть или испытывать какое-то другое чувство долгое время, все приходит как вспышка и пропадает. Наши поступки вовсе не являются выражением каких-то внутренних сил, толкающих нас на то или иное действие. Это случайности.
Так говорит молодой режиссер, характеризуя свое мироощущение и душевный склад, поведение героев своего нового фильма «Жить любой ценой». «Отчаяние действующих лиц,— продолжает он,— и обман в жизни каждого из нас заключается в конечном счете в том, что мы следуем за нашими поступками. Наши поступки больше не являются тем, что мы хотели бы сделать: сначала мы совершаем что-то, а затем пытаемся постичь это в своем понимании».
Герои фильма не имеют какого-то определенного направления своих стремлений. Они вовсе не пытаются реализовать какую-либо идею жизни, которую они носили бы в себе, а просто позволяют толкать себя, как бильярдные шары. Есть только две вещи, действующие на них и на публику,— это секс и насилие. «В этом смысле,— продолжает Шлендорф,— мы все стали наркоманами и движемся только тогда, когда нас зовут или отталкивают, у нас больше нет гармонии с самим собой».
Отсюда и проистекает абсолютный отказ от желания навести порядок в хаосе. Многие думают, что это только ухудшит положение: лучше уж совсем отказаться от намерений что-то сделать и жить в хаосе. Возможно, замечает Шлендорф, это очень опасный взгляд, но я думаю, что он вполне оправдан. Такая позиция представляет собой отказ от конформизма и в то же время отказ от революции: это желание вести жизнь ребенка.
В этом контексте Шлендорф говорит о героине фильма Аните. Для нее любовь является лишь способом убедить себя в том, что она живет. Как только Анита и ее очередной приятель остаются в комнате, им и в самом деле нечего больше делать, кроме как заниматься любовью. По тем же причинам они нуждаются в музыке, в резких красках, как все слепые, что доказывает, что они еще живут, хотя внутренне они уже больше ничего не ощущают.
Комментарии закрыты.