Предприниматели сплошь и рядом используют давление резервной армии труда для снижения жизненного уровня трудящихся, наступления на права профсоюзов. Из-за массовых увольнений ослабевают профсоюзные позиции на предприятии. Именно поэтому в начале 80-х годов отдельные профсоюзы США и руководство АФТ — КПП в целом пошли на свертывание своих требований к предпринимателям. Профсоюзы пилотов внутренних авиалиний, водителей грузовиков и ряд иных отказались во вновь заключенных коллективных договорах от многих завоеваний прошлых лет, в том числе от условия обязательного повышения зарплаты в связи с ростом стоимости жизни. В результате трудовых договоров, заключенных в автомобильной и резинотехнической промышленности, на транспорте, предусматривающих сокращение заработной платы, около 200 млрд. долл. было переложено из карманов рабочих в карман корпораций. В автомобильной промышленности сокращение зарплаты составило 4 тыс. долл. в год на каждого рабочего.
И наконец, возможно, самые трудные для нашего понимания вопросы: почему при таком уровне отчаяния нет взрыва, почему не выплескивается наружу горе и долготерпение собеседников Г. Маурера? Людей, впервые попавших в США, больше всего поражает какой-то немыслимый симбиоз, уживание вместе, бок о бок неуживаемого, несовместимого, немыслимого — отчаянной бедности и непристойного богатства. Бок о бок! Подчас на одной улице, по обе ее стороны! Как на Пятой авеню, в районе Центрального парка, где на одной стороне, у роскошных, затененных тентами подъездов с ковровыми дорожками от дверей до уреза мостовой, ливрейные швейцары с достоинством иных принцев крови открывают дверцы немыслимо длинных лимузинов, а на другой, всего-то в 10—15 метрах, на затененных платанами Центрального парка бетонных скамьях сидят, спят, пребывают в каком- то психопатическом забытьи герои Г. Маурера. Сидят часами, сутками, многие (буквально!) живут на этих скамьях, разложив вокруг убогий скарб, умещающийся в супермаркетовскую тележку, перебирая лоскуты и коробки, имитируя прошлый, не забытый уют былого жилья… И никакого отчаянного порыва, желания пересечь улицу, проскочить 10—15 метров до другой Америки. (К эн Даттон: «Человек должен действовать, если он не хочет плыть по течению… Мне вовсе не по душе получать пособие. Пожалуйста, хоть сегодня же, хоть сию минуту я выйду на порог, наплюю на закон и принесу домой кучу денег. Захочу, буду разъезжать в «кадиллаке», поселюсь в роскошных апартаментах и все такое прочее… если богатым дозволено все, даже преступления, почему нельзя нам, мелким сошкам?»)
Почему столь невыразителен социальный протест, почему он столь часто носит индивидуальный характер, принимает аномальные формы, калечит личность и не оказывает сколько-нибудь заметного воздействия на систему?.. (Энтони Пасторини: «Срываешь зло на ком-то еще, чтобы не бросаться на приятелей и близких. Словно бы мстишь тому человеку или той компании, которые тебе последними от ворот поворот дали».)
Сложные вопросы, неоднозначные ответы, корни которых уходят и в историю Америки, и в особенности формирования американской нации, рабочего класса, в специфику верований, идейно-политических представлений, социальное мышление американцев, их стереотипы, установки, устремления. И все-таки, все-таки…
Видимо, начать следует с того, что еще далеко не все из десятка миллионов безработных утратили надежду воссоединиться с работающей Америкой, которая в большинстве своем поддержала Рейгана за то, что его правительству удалось существенно снизить уровень инфляции. Следует также иметь в виду, что причиной безработицы, даже в условиях спада, не всегда являются увольнения. Хотя в августе 1980 г., например, 52 % безработных потеряли работу (т. е. были, скорее всего, уволены), почти 48 % приходилось на лиц, добровольно оставивших работу (по семейным, квалификационным, материальным или иным соображениям), а также повторно или впервые ищущих ее. В этих случаях’—и некоторые собеседники Г. Маурера прямо говорят об этом — протест против безработицы, как правило, выражен слабее, чем при увольнении.
С повышением общеобразовательного и культурного уровней рабочего класса, ростом его духовных потребностей труд перестает быть только источником средств к существованию. Все большее значение для современного рабочего приобретает содержательная сторона трудовой деятельности. Это особенно актуально для молодого поколения американских рабочих, для лиц, впервые вступающих на рынок труда. Лишь треть случаев добровольной смены работы влечет за собой безработицу, при этом доля оставивших работу по собственному желанию в числе иных типов безработных (потерявших работу, впервые ищущих ее, вновь вернувшихся на рынок труда) остается довольно устойчивой на протяжении последних десяти лет.
Статистические данные говорят также о том, что иногда некоторые из уволенных по материальным соображениям возвращаются на старое место работы. Когда «Дженерал моторе» в июле 1981 г. закрыла свой завод в Сент-Луисе и переключила производство на более современный завод в Боулинг-Грине (Кентукки), около 800 из 900 уволенных рабочих, трудившихся на условиях почасовой оплаты, переехало из Сент-Луиса в Боулинг-Грин.
Это так называемая «фрикционная» безработица, то есть обусловленная вполне оправданными затратами времени на поиск подходящего места работы. Фрикционная безработица является нормальным элементом даже для благополучного функционирующего рынка рабочей силы. Иное дело, что этот вид безработицы — лишь часть в общей структуре. И хотя подобный добровольный отказ от того или иного вида занятости несколько снижает социальную остроту проблемы, он, конечно, ни в коей мере на подменяет собой всей проблемы.
Комментарии закрыты.