Я годами отказывал себе во всем, чтобы достичь какого-то положения, завоевал доверие банков, а это делается не в один присест, и за два-три месяца все пошло прахом. Конечно, я был страшно подавлен. Так подавлен, что все из рук валилось. Мне хотелось одного: забиться куда-нибудь подальше, никого не видеть и не слышать. Я засел дома. Уставлюсь в окно, а в голове вертится: «Надо же, чтобы это стряслось именно со мной». Мои друзья-медики говорят, что в таких ситуациях люди нередко стреляются. Но это не для меня. Мне всего тридцать три. Да, я ворочал большими деньгами, жил в свое удовольствие, а теперь вот разорился. Но это не значит, что я должен кончать счеты с жизнью. Может, через год-другой я снова встану на ноги. Найду себе подходящее занятие, и у меня опять заведутся деньги.
Тяжелее всего было, когда я пытался хоть как-то предотвратить свой окончательный крах. Это тянулось несколько месяцев. Помню, я целыми днями сидел с карандашом в руках, прикидывал так и эдак: может, все-таки выпутаюсь? Я вбил себе в голову, что непременно отыщу какой-то выход, иначе мне конец. И вдруг до меня дошло: выхода нет и не будет. Надо смотреть фактам в лицо: все, что нажито, медленно уплывает из рук. Сколько ночей я не спал! Лягу, задремлю, посплю полчаса, час, от силы два — если очень устал,— и все равно просыпаюсь. Иду на кухню, завариваю кофе, или плесну себе пива и сижу ломаю голову, пытаюсь найти хоть какое-то приемлемое решение, чтобы удержать падающие кирпичики и не дать развалиться всему зданию.
Бился я, бился, но так ничего и не придумал. В таких случаях единственное, что остается,— обратиться к своим кредиторам и сказать: «Мне не повезло. Но у меня к вам предложение». Это люди здравомыслящие. Они скажут: «Хорошо, заплатите сколько и когда сможете. Держите с нами связь и дайте знать, как подвигаются ваши дела». На этом многие спотыкались. Одни просто-напросто исчезают и оставляют после себя горы счетов, другие, не долго думая, бросаются к своему адвокату и объявляют себя банкротами. Они сами себя губят. Ведь когда объявляешь себя банкротом, нужно лет семь, чтобы выкарабкаться, не меньше. Я бы на их месте сказал своим кредиторам: «Послушайте, я прекрасно понимаю, что ежемесячно обязан выплачивать столько-то и столько-то. Но я могу выплачивать в месяц лишь вот такую сумму или, скажем, на худой конец, одни проценты. Давайте пересмотрим условия выплаты». Тогда от тебя отвяжется ФКСВ ‘, и ты сразу же вздохнешь свободнее. Словом, я так и поступил.
Только все равно тоска одолевает. Точит мысль, что поймал удачу, а потом сам же ее и упустил. Очень трудно признать свое поражение, сказать себе: «Я опростоволосился. Сплоховал. Заварил сам кашу». Может, твоей прямой вины здесь и нет,-но все равно сам виноват. Потому что это твои личные трудности. Потому что эту кашу должен расхлебывать ты. А многие пытаются свалить вину на окружающих. Сперва и я все валил на полицейское управление: догадайся они обойти здание, задержали бы вора. А потом подумал: «Нет, я не прав. Начать с того, что я сам поступил глупо. О чем я думал, когда прятал в сейф деньги? Понадеялся на тройную сигнализацию?» В конце концов я вынужден был признать, что опростоволосился. Сплоховал. Что кругом виноват сам. Мне кажется, стоит преодолеть этот момент, и морально становится гораздо легче.
Комментарии закрыты.